О гибели 75-летнего Виктора Смагина, главного свидетеля катастрофы на Чернобыльской АЭС, сообщает «Московский Комсомолец». Его труп нашли прохожие под окнами многоэтажного здания. Люди вызвали полицию и медиков, которым оставалось только констатировать гибель мужчины,
Мужчина перенес семь операций. У него был страшный диагноз: лучевая болезнь. Каждый год врачи отправляли пациента на лечение в специальные центры, но победить тяжелый недуг так и не удалось.
На столе в лоджии бывшего ликвидатора была обнаружена предсмертная записка с переживаниями мужчины и просьбой о прощении. Как стало известно изданию, за несколько дней до трагедии пенсионер сообщил супруге о том, что он нащупал еще несколько опухолей. Женщина пообещала, что они вместе сходят на обследование и узнают точный диагноз. После разговора Виктор Григорьевич в подавленном состоянии отправился спать в свою комнату. Утром 23 октября супруга встала с постели, проверила, не горит ли свет в комнате мужа, и пошла на кухню готовить завтрак. Затем пенсионерка пошла в комнату мужчины и увидела, что его нет.
В роковые дни 1986 года Виктор Смагин, выпускник Бауманки по специальности инженер-ядерщик, работал начальником смены на четвертом энергоблоке, где произошел взрыв. Вот как Виктор Григорьевич сам рассказывал о катастрофе:
- Я приехал на станцию в восемь утра, про аварию уже знал – мне заранее позвонили. Правда, ее причин и последствий до конца пока никто не понимал. В штабе мне сказали, что необходимо подать воду в реактор. Это нужно, чтобы постоянно охлаждать находящееся там ядерное топливо. Я старался не брать рядовых сотрудников, мне помогал инженерный состав. Но когда я увидел территорию возле здания реактора, где валялись куски графитовой кладки, то понял, что подавать воду некуда – реактор был разрушен.
К сожалению, никто почему-то не рассказывает о том, какую роль сыграли работники станции в ликвидации катастрофы. А ведь там полегло много ребят, которые ценой собственной жизни предотвратили более серьезные последствия.
Дело в том, что прибывшие к станции пожарные тушили здание только снаружи – внутрь их не пускали. Парни были молодые, сразу бросились в пекло – развернули лестницы и полезли прямо на крышу здания реактора. Они схватили смертельную дозу радиации, пока долезли до конца пожарной лестницы.
Внутри зданий с огнем боролся персонал. Самое опасное место было в машинном зале, потому что пожар здесь – это самое страшное, что может случиться на станции после взрыва реактора. Там очень много горючих материалов – в каждой турбине по несколько десятков тонн масла, а в каждом генераторе водород под давлением в четыре атмосферы.
К тому же, если бы водород начал гореть, выходя из генератора вверх через подшипник, он мог легко повредить крышу. После такого повреждения кровля в этом месте падает максимум через две минуты.
Паники не было, все просто выполняли свою работу. Персонал тушил пожар и сливал масло в подземные емкости, электрики стравливали водород.
В ту ночь на станции проводили испытания, так называемого, блока выбега. Поэтому во время взрыва на блочном щите находилось руководство станции, эти люди тоже участвовали в ликвидации.
Один из них, заместитель Чернобыльского пусконаладочного предприятия Петр Паламарчук, после аварии побежал на верхние этажи искать своего подчиненного, который следил за установленными на время испытаний приборами.
Оказалось, что парня обварил пар температурой 280 градусов из разорвавшегося над ним трубопровода. Паламарчук вынес его оттуда на своих плечах.
И таких примеров было много. Никто не испугался и не убежал, хотя, конечно, все понимали, чем грозит нахождение рядом с разрушенным реактором. Многие из тех, кто спасал станцию, получили смертельные дозы радиации и впоследствии умерли в больнице.
