В редакцию «Живой Кубани» часто приходят письма или обращения от людей, которым даже после внимательного рассмотрения (в том числе и нашими юристами) практически невозможно помочь. Но и просто «списать» такие материалы в архив рука не поднимается. Поэтому мы публикуем эти истории. Героиня одной из них – Наталья Дашкова.
После развода женщина осталась с тремя детьми, за материнский капитал купила дом в хуторе Екатериновка Щербиновского района. Жилье обошлось без малого в полмиллиона рублей. Дом оказался хорошим: просторным и теплым. Наталья устроилась работать в казино «Оракул», стала неплохо зарабатывать. Но в 2018 году игорную зону закрыли, работы не стало, и Наталья вернулась на родину: в хутор Северин Тбилисского района. Там устроилась на агропредприятие. А тем временем дом в Екатериновке стоял в запустении, в нем никто не жил, и Наталья решила его продать. Хотя, по оценке риэлтора, дом почти вдвое потерял в цене, хозяйка всё-таки выставила его на продажу.
Дело в том, что родном хуторе у нашей героини появилась возможность приобрести жилье. Сейчас у дома ее бабушки четыре собственника: бабушка и мама Натальи, плюс еще двое хозяев. Мама и бабушка готовы подарить свои доли Наталье. Двое других собственников согласны продать свои доли. За одну из них надо отдать 300 тысяч рублей, собственник второй согласен получить от покупательницы региональный маткапитал - 137 тысяч. То есть, если продать дом в Щербиновском районе и немного денег добавить, то можно стать полноправной владелицей своего жилья на хуторе, по соседству с Тбилисской.
Но есть загвоздка – бывший муж и отец детей Натальи Дашковой. Он в курсе желания экс-супруги продать дом в Екатериновке и на словах не против продажи ставшего обузой домовладения в Щербиновском районе. На словах не против, но разрешение на продажу, которое надо представить в органы опеки, не подписывает.
- Логика в его позиции есть, - рассказывает Наталья. - Он считает, что сейчас у детей официально есть жильё. А мои планы по смене места жительства и домовладения он называет рискованными. Он не вдается в детали, его не интересует, что я все делаю по закону, что дам соцзащите и органам опеки обязательства о том, что после продажи недвижимости положу деньги на банковские счета детей. И в дальнейшем этими деньгами я могу распорядиться только с разрешения органов опеки. У меня хорошие характеристики, я – председатель в родительских комитетах в школах.
Мы связались с бывшим мужем Натальи, чтобы спросить, почему он тормозит сделку. Выяснилось, что Николай Мочалов боится, что его дети останутся без крыши над головой.
- Я при покупке дома в Екатериновке отказался от своей части доли, - рассказал мужчина. - Она купила жилье на государственную льготу, государство свои обязательство выполнило. Сейчас она деньги от продажи не будет вкладывать в покупку, а положит детям на счета по 75 тысяч рублей и всё. Она просто хочет обналичить материнский капитал и потратить на свои нужды, а вовсе не покупку жилья детям. Покупать жильё она не будет, это она только так говорит. Она хотела купить дом – она его купила, теперь хочет продать. Зачем? Какой смысл тогда был покупать? Что касается органов опеки, то они не занимают ни ее сторону, ни мою. Они выступают за детей. Повторю свою позицию: я отказался от своей доли, но я переживаю за детей, за то, что они останутся без крыши над головой. Сейчас у них хоть какое-то жилье есть, а будет ли другое – большой вопрос!
Пока экс-супруг непреклонен, и в его словах тоже есть логика. Проблема еще и в том, что Наталья не может надолго оставить дом: надо ухаживать за ребенком-инвалидом, и на беготню по кабинетам просто нет времени. Нанять представителя своих интересов в различных инстанциях тоже накладно.
- Органы опеки или органы соцзащиты нельзя винить, – считает Наталья. - Они на стороне детей по закону и не могут дать добро на продажу дома при отсутствии разрешений от обоих родителей. Опека связана законами и подзаконными актами. Я чувствую внимание и сострадание со стороны сотрудников опеки и соцзащиты, они мне помогают: предоставили все необходимые документы, рассказали, куда идти, что требовать или просить. Они - молодцы, спасибо им! Сотрудники отдела опеки даже моему бывшему мужу звонили. А он им – я не возражаю против продажи дома, но документы подписывать не буду! Такой вот замкнутый круг.
По словам Натальи, есть лишь один вариант - это суд с бывшим мужем. Он на такой исход дела согласен. Для него это подстраховка. Мол, если случится какая-то неприятность с этой куплей-продажей недвижимости, с него взятки гладки: он был против, но суд заставил.
- У меня нету лишних двадцати-тридцати тысяч на судебные расходы, - заканчивает Наталья Дашкова свою историю.
Пока героиня в тупике. Однако выход из ситуации есть. Хоть и призрачный. В суде Хабаровска рассматривали несколько лет назад подобное дело (N 33а-7397/2015). Родители так же не могли прийти к согласию в вопросе продажи недвижимости, принадлежащей детям. И судья решил, что отсутствие согласие отца ребенка основанием для отказа в выдаче разрешения на совершение сделки являться не может, поскольку родительские права не могут вступать в противоречие с интересами детей.
«…Исходя из принципов равенства прав родителей в отношении детей и верховенства интересов ребенка при управлении его имуществом родителями, а также в целях непосредственной защиты жилищных и имущественных прав несовершеннолетнего, выяснение органом опеки и попечительства мнения второго родителя является необходимым, но только наряду с исследованием вопроса о характере производимых в результате сделок изменений условий проживания несовершеннолетнего, а также объема и состава его имущества, с учетом интересов ребенка» – такова позиция Хабаровского краевого суда.
На Кубани в период пандемии стремительно дорожает жилье, сообщала ранее «Живая Кубань».
Самые важные новости теперь в нашем Telegram-канале. Подписывайтесь, чтобы не пропустить: https://t.me/live_kuban.
